С октября по ноябрь 2021 года шла Всероссийская перепись населения. Наш корреспондент решил на себе испытать работу переписчика. О том, с какими проблемами столкнулись переписчики в ходе работы, и как угрозы лишения зарплаты и штрафов привели к фальсификации данных переписи, расскажет наш репортаж.

Бодрое начало

Сегодня 15 октября, и это означает, что официально стартовала Всероссийская перепись населения. Будучи студентом, я, не раздумывая решил попробовать себя в роли переписчика. Идеальный вариант набраться опыта и заработать. Вчера я получил на руки все необходимое: сумку, планшет (который по заверению начальницы стоит двадцать три тысячи рублей, правда выглядит планшет «Аврора» максимум на десять тысяч), портативный аккумулятор, бейджик, синий жилет и шарфик. Сейчас почти доходит 18:00, люди постепенно возвращаются домой, а я несу выданное «добро» по улице в рюкзаке, чтобы надеть его уже на месте и начать опрашивать людей.

Уже в подъезде я ощущаю смутное волнение от предстоящего. Обещанного инструктажа в первые три дня нам так и не устроили. Начальница сказала учиться самим в «поле», поэтому страх сделать что-то неправильно я ощущаю почти физически. Кстати, также дела обстоят с трудовым договором, который обещают скоро нам дать. Немного напрягает, но не критично. Гораздо больше я волнуюсь из-за жильцов. Они ведь могут отреагировать совершенно по-разному, а средств для самообороны или банально второго переписчика со мной нет. Но об этом стараюсь не думать, так как всё равно от меня мало что зависит, а ходить по квартирам в любом случае нужно.

От ада до рая

Одевшись, я направился к первой квартире. Обшарпанные и изрисованные стены лестничной клетки, приглушенный свет единственной лампочки, вонь тухлятины и гнили от мусоропровода совершенно не внушали доверия. Стучусь в первую дверь — отрывает женщина средних лет. Здороваюсь и прошу разрешения зайти на порог, чтобы удобнее было задавать вопросы. Вскоре посмотреть на меня вышла вся семья, а это четыре человека. В начале опросника нет ничего необычного, однако ближе к середине вопросы начали удивлять не только жильцов, но и меня. Помимо банальных вопросов мне пришлось узнавать: наличие родного языка, год рождения первого ребенка, наличие работы и должность, наличие другого места жительства (самый сложный и трудно заполняемый вопрос), а также отметить все имеющиеся коммуникации (туалет, ванна, связь и т.д.) и количество квадратных метров квартиры с уточнением жилых комнат и т.п. Недоумеваем и смеёмся от вопросов мы вместе с хозяевами квартиры. А от того, что в квартире четыре человека, эту исповедь мне приходится слушать несколько раз, что не добавляет интереса к работе. Попрощавшись, иду в следующую квартиру, которая отгорожена дополнительной дверью на лестничной клетке. Только сейчас я понимаю, насколько подобные инициативы усложняют жизнь переписчикам. Ведь если звонка нет или он не работает, я не смогу достучаться до жильцов. Благо сейчас не такой случай. Мне открывает супружеская пара лет семидесяти. Внутри квартира выглядит уютно и тепло, особенно по сравнению с холодным и грязным подъездом. Она вся обставлена вещами, накопленными жильцами за долгие десятилетия. После короткого приветствия я начинаю задавать вопросы. Поняв, что пенсионеры плохо слышат, повышаю голос и стараюсь произносить слова четко, чтобы не повторять по многу раз одно и тоже, но это не всегда помогает. Да и маска на лице немного мешает разговору. Старики сегодня — одна из наиболее незащищённых групп населения, поэтому не редок случай, когда помимо проблем со здоровьем, они еще имеют проблемы с финансами. И сейчас, я единственная живая душа, кто хоть как-то интересуется их жизнью. Поэтому жильцы, рассказывая о себе, потихоньку уходят на смежные темы, начиная тем самым разговор о своей жизни, о проблемах и о том, как раньше было лучше. Я был не против их послушать. Отнюдь. Но на это банально нет времени. Пройдя все вопросы и выслушав пачку проблем, я вежливо прощаюсь и покидаю квартиру.

Стучусь к соседям. Отчетливо слышу тяжелые шаги и тихие переговоры за дверью. Сколько бы не звонил и не стучал — игнорируют. С чистым сердцем помечаю эту квартиру как «отказ» и напротив неё в планшете загорается красный цвет. Оставляю на всякий случай бумажку с моим номером рядом с дверью. Конечно, уже сейчас понятно, что на всех не открывших мне этих бумажек не хватит, но пока они есть, буду выполнять. Благо перепись добровольная. Мне же не придется отвечать за тех, кто не открывает, ведь так?

Новый этаж, новая дверь. Открывает парень восточной национальности и пропускает в прихожую. Вскоре мне на встречу выходят три, пять, семь человек! Поняв, что в этой квартире я надолго, начинаю проклинать уже начавшую болеть спину и руки, которые устали держать планшет в одном положении. Оказывается, эти люди — мигранты, которые вполне легально приехали на работу. Однако, уровень владения русским языком оставляет желать лучшего. Бонусом идут трудновыговариваемые для русскоязычного человека имена и фамилии. Всё это неимоверно затягивает перепись, из-за чего на одну такую квартиру приходится тратить много времени.

Морально и физически уставший, я стучусь в следующую дверь. Из светлого проема на меня смотрит красивая молодая девушка лет двадцати пяти. Приветливо улыбаясь, она спокойно пропустила меня на порог, а сама, легко и грациозно упорхнула за QR-кодом. Молодая пара, жившая в этой квартире, прошла перепись на портале госуслуг, однако, для чего-то переписчикам необходимо стучаться к этим людям и требовать с них QR-коды. Наверняка в этом есть смысл, но он ускользает от меня.

По плану, переписчики должны ежедневно обходить минимум пятнадцать квартир в день. Перевыполнив план, я в 20:20 отправился домой. Последние квартиры уже начали ругаться, из-за слишком позднего визита, и я могу их понять. Уже дома я сфотографировал статистику пройденных квартир в графе «мониторинг», и отправил фото своей начальнице. Теперь грядущий месяц пройдет примерно точно также.

Расходный материал

Сегодня 12 ноября, и это означает, что перепись подходит к концу. Завтра я должен буду прибыть на стационарный участок и, на основе данных мониторинга, заполнить несколько таблиц для отчетности. Проблема в том, что сама операционная система для планшета, как и перепись в целом, реализованы из рук вон плохо и топорно. Планшет зависает, периодически теряет связь с сетью, быстро разряжается, что окончательно разбивает веру в то, что он стоит двадцать три тысячи. Но сейчас казусы с планшетом кажутся мелкими, по сравнению с тем, что начало происходить в целом.

Чуть больше недели назад до переписчиков стали доводить, что администрация не довольна темпами проведения переписи. Уже тогда в сети стала появляться информация, что на других стационарных участках из-за «низкой успеваемости» переписчикам стали отказывать в заключении договора, то есть фактически руководство решило не выплачивать людям обещанные деньги.

От таких новостей все переписчики напряглись и стали ожидать худшего. Благо наша группа избежала подобных репрессий. Однако беда пришла в другой форме. В течении всей переписи мы отчитывались только за пройденные квартиры. Все старались пройти как можно больше помещений и совершенно не расстраивались, когда люди не открывали двери. Да и если подумать, вполне логично выглядит опасение людей в отношении переписчиков: на дворе пандемия; под маской переписчика могут прийти мошенники; перепись сугубо добровольная и неучастие в ней никаких последствий для большинства не несет.

Каково было наше удивление, когда в преддверии праздника 7 ноября нас огорошили новостью, что если к концу мы не перепишем 550 человек, то нас станут штрафовать. Следует помнить, что Трудовой кодекс РФ в ст.192 ч. 4 запрещает работодателю штрафовать рабочих. Тоже самое касается увольнения без оплаты проделанной работы. Надежный способ провернуть такое «по закону» — это не заключать трудовой договор. Неужели государственная структура во всероссийском мероприятии пользуется мутными схемами бизнеса и напрямую нарушает действующий федеральный закон?

Переписчики 2010 года жаловались на то, что примерно половина граждан избегало переписи из-за чего огромное количество людей не попало в статистику. Чтобы избежать подобного исхода в этот раз, сразу было найдено решение — штрафовать уклонистов. Но тогда за права граждан вступился Совет по правам человека (СПЧ), и подобная инициатива забуксовала. Поэтому решили надавить на переписчиков.

Клин клином вышибают

С этими грустными мыслями я иду на нужный этаж и сажусь на ступеньки на лестничной клетке. К сожалению, ни я, ни мои товарищи, не успеваем переписать 550 человек. За последние три недели я успел обойти все свои квартиры минимум по два раза. И даже с учетом этого, мне открыли только 45% квартир или 300 человек. Где найти еще 250 за неделю никто не знает. Тогда многие, чтобы не терять обещанные деньги за честный, уже проделанный труд, отчаялись и пошли на крайнюю меру — фальсификацию.  

Да, сейчас я сижу на холодном полу, в наушниках играет металл, а я рисую в не открывшие нам квартиры «мертвые души». Условно: Иван Иванович, 1970 года рождения, национальность неизвестна, язык неизвестен, проживает постоянно. И таких вписываю в квартиру от трех до шести человек. Делаю ли я что-то плохое? Да. Но оставили ли нам выбор?

Вписав людей в последний бланк, я одеваюсь и ухожу домой. Желание еще хоть раз заниматься переписью населения, исчезло навсегда.

Дмитрий Ш.